Сонеты Артюра Рембо "Идол", "Звери древности", "Не девчачий наш зад" ("Les Stupra") читает Олег Кустов.
Субтитры на русском и французском языках. #рембо
Артюр Рембо. Непристойные сонеты
Идол.
Сонет Дыры в Заду
Будто петелька тайная в поросли мха,
Он, смиренно упрятанный, сморщенный, дышит,
Влажный весь от любви, чьё волненье колышет
В белых Ягодицах самый рубчик греха.
И, в молочных слезах, волоконцев верха,
Когда их обдувает ветрами бесстыже,
Плачут, малые, в сгусточках мергеля рыжих,
Чтобы вовсе не вывалились потроха.
Часто складку его я искал в сновиденье;
Хищный жёлоб, ревнив в плотском совокупленье,
Для рыданий души был небесным гнездом.
Это нежная флейта, олива в томленье;
Это трубочка, где пралине нисхожденье:
Ханаанской жены сад с калиткою в дом!
Альбер Мера.
П.В. –– А.Р.
L’Idole.
Sonnet du Trou du Cul
Obscur et froncé comme un œillet violet
Il respire, humblement tapi parmi la mousse
Humide encor d’amour qui suit la fuite douce
Des Fesses blanches jusqu’au cœur de son ourlet.
Des filaments pareils à des larmes de lait
Ont pleuré, sous le vent cruel qui les repousse,
À travers de petits caillots de marne rousse
Pour s’aller perdre où la pente les appelait.
Mon Rêve s’aboucha souvent à sa ventouse ;
Mon âme, du coït matériel jalouse,
En fit son larmier fauve et son nid de sanglots.
C’est l’olive pâmée, et la flûte caline ;
C’est le tube où descend la céleste praline :
Chanaan féminin dans les moiteurs enclos !
Albert Mérat.
P.V. – A.R.
* * *
Звери древности чуяли, шоркаясь в течке,
Экскременты и кровь на концах с током вен.
Наши предки, гордясь, выставляли свой член
Напоказ от мошонки до складки уздечки.
Даже в средневековье при женском сердечке
Нужен был славный малый, и чтоб не согбен;
Сам Клебер умудрялся в штанах до колен,
Во всей мощи своей, не избегнуть осечки.
Только между зверей род людей невзначай;
Нас пугают напрасно размеры их средства;
Отзвенел час боёв за наследство: бугай
И кобылка свой пыл обуздали, соседство
Половой их гордыни не тронет пускай
Рощи, где суетится потешное детство.
* * *
Les anciens animaux saillissaient, même en course,
Avec des glands bardés de sang et d’excrément.
Nos pères étalaient leur membre fièrement
Par le pli de la gaine et le grain de la bourse.
Au moyen âge pour la femelle, ange ou pource,
Il fallait un gaillard de solide grément ;
Même un Kléber, d’après la culotte qui ment
Peut-être un peu, n’a pas dû manquer de ressource.
D’ailleurs l’homme au plus fier mammifère est égal ;
L’énormité de leur membre à tort nous étonne ;
Mais une heure stérile a sonné : le cheval
Et le bœuf ont bridé leurs ardeurs, et personne
N’osera plus dresser son orgueil genital
Dans les bosquets où grouille une enfance bouffonne.
* * *
Не девчачий наш зад. Не однажды, на взгляд,
За оградою, где без стесненья резвится,
Весь расхристан, народ, не взирая на лица,
Я оценивал в плане, каков результат.
Бледный у большинства, всё же твёрже, наш зад
Под плетёнкою шерсти, упругий, двоится
На уступах; тогда как на их ягодицах
Лишь одною бороздкой атласы блестят.
Невозбранный, смотрясь изумительно мило,
Будто ангелы с изображений святых,
Он похож на щеку, где улыбка застыла.
О! нагим ли искать наслаждений простых,
Обратясь взором на сокровенности тыла,
И рыдать над свободой одной на двоих?
* * *
Nos fesses ne sont pas les leurs. Souvent j’ai vu
Des gens déboutonnés derrière quelque haie,
Et, dans ces bains sans gêne où l’enfance s’égaie,
J’observais le plan et l’effet de notre cul.
Plus ferme, blême en bien des cas, il est pourvu
De méplats évidents que tapisse la claie
Des poils ; pour elles, c’est seulement dans la raie
Charmante que fleurit le long satin touffu.
Une ingéniosité touchante et merveilleuse
Comme l’on ne voit qu’aux anges des saints tableaux
Imite la joue où le sourire se creuse.
Oh ! de même être nus, chercher joie et repos,
Le front tourné vers sa portion glorieuse,
Et libres tous les deux murmurer des sanglots ?
