ПЕРВЫЕ ДНИ
На Старо-Петергофском проспекте в Ленинграде среди сотен других
каменных домов затерялось облупившееся трехэтажное здание, которому после
революции суждено было превратиться в республику Шкид.
До революции здесь помещалось коммерческое училище. Потом оно исчезло
вместе с учениками и педагогами.
Ветер и дождь попеременно лизали каменные стены опустевшего училища,
выкрашенные в чахоточный серовато-желтый цвет. Холод проникал в здание и
вместе с сыростью и плесенью расползался по притихшим классам, оседая на
партах каплями застывшей воды.
Так и стоял посеревший дом со слезящимися окнами. Улица с очередями, с
торопливо пробегающими людьми в кожанках словно не замечала его пустоты, да
и некогда было замечать. Жизнь кипела в других местах: в совете, в райкоме,
в потребиловке.
Но вот однажды тишина здания нарушилась грохотом шагов. Люди в
кожанках, с портфелями, пришли, что-то осмотрели, записали и ушли. Потом
приехали подводы с дровами.
Отогревали здание, чинили трубы, и наконец прибыла первая партия
крикливых шкетов-беспризорников, собранных неведомо откуда.
Много подростков за время революции, голода и гражданской войны
растеряли своих родителей и сменили семью на улицу, а школу на воровство,
готовясь в будущем сделаться налетчиками.
Нужно было немедленно взяться за них, и вот сотни и тысячи пустующих,
полуразрушенных домов снова приводили в порядок, для того чтобы дать кров,
пищу и учение маленьким бандитам.
Подростков собирали всюду. Их брали из "нормальных" детдомов, из тюрем,
из распределительных пунктов, от измученных родителей и из отделений
милиции, куда приводили разношерстную беспризорщину прямо с облавы по
притонам. Комиссия при губоно сортировала этих "дефективных", или
"трудновоспитуемых", как называли тогда испорченных улицей ребят, и оттуда
эта пестрая публика распределялась по новым домам.
Так появилась особая сеть детских домов-школ, в шеренгу которых стала и
вновь испеченная "Школа социально-индивидуального воспитания имени
Достоевского", позднее сокращенная ее дефективными обитателями в звучное
"Шкид".
Фактически жизнь Шкиды и началась с прибытия этой маленькой партии
необузданных шкетов. Первые дни новорожденной школы шли в невообразимом
беспорядке. Четырнадцати- и тринадцатилетние ребята, собранные с улицы,
скоро спаялись и начали бузить, совершенно не замечая воспитателей.
Верховодить сразу же стал Воробьев, прозванный с первого дня Воробышком
- отчасти из-за фамилии, отчасти из-за своей внешности. Он был маленький,
несмотря на свои четырнадцать лет, и за все пребывание в школе не вырос и на
полдюйма. Пришел Воробей вместе с парнем, по фамилии Косоров, из нормального
детского дома, где он собирался убить заведующего школой.
Как-то летним вечером Воробьева по приказу завдетдомом не пустили
гулять, и он поклялся жестоко отомстить за такое зверство. На другой день
Косоров - его верный товарищ - достал ему револьвер, и Воробьев пошел в
кабинет заведующего. Косоров стоял у дверей и ждал единственного выстрела -
другого не могло быть, так как в револьвере был один патрон.
Что произошло в кабинете, осталось неизвестным. Выстрела Косоров так и
не услышал, а видел только, как раскрылась дверь и разъяренный заведующий
стремительно протащил за шиворот бледного Воробья.
Впоследствии Воробьев рассказывал, что, когда он скомандовал "руки
вверх", заведующий упал на колени и лишь осечка испортила все дело.
За это неудавшееся покушение и за целый ряд других подвигов Воробья
перевели в Шкиду. Вместе с ним был переведен и его верный товарищ - Косоров.
"Косарь", в противоположность Воробью, был плотным здоровяком, но
всегда ходил хмурый. Таким образом, соединившись в "сламу", они дополняли
друг друга.
Жить "на сламу" означало жить в долгой и крепкой дружбе. "Сламщики"
должны были всем делиться между собой, каждый должен был помогать своему
другу.
Придя в Шкиду, сламщики сразу поставили дело так, что остальные шесть
шкетов боялись дохнуть без их разрешения, а заика Гога стал подобострастно
прислуживать новым заправилам.
Состав педагогов еще не был подобран. Воспитанникам жилось вольготно.
День начинался часов в одиннадцать утра, когда растрепанная кухарка
вносила в спальню вчерашний обед и чай.
Не вставая с кровати, принимались за шамовку.
Воробей, потягиваясь на кровати, грозно покрикивал тоненьким голосом на
Гогу:
- Подай суп! Принеси кашу!
Гога беспрекословно выполнял приказания, бегая по спальне, за что
милостиво получал в награду папироску.
#КлассическаяПоэзияИПроза
#РеспубликаШкид # #читаетПавелБеседин
#ClassicalPoetryProse
#RUSSIANPOETRY
#mobilemakler
