Я заходил в электричку, а ты плакала мне в трубку. Это хуже смерти всех животных, это очень жутко. Мне так было жалко ту рубашку, которую я подарил на 15 лет, Слёзы капали на неё, меня лапали мысли глупые, А я так хотел слиться с бычками между платформой и тамбуром. Сейчас вот, прямо сейчас, когда я пишу - будет рассвет. А ты будешь ворочаться, ты ушла спать в ссоре и не рада . Знаешь, ты по-истине дама золотого века русской литературы, Когда ты погибнешь, твоя прядь золотых волос будет храниться в Лувре, А я, хоть и не слушал никогда, но скачаю все треки макулатуры. Я просто прошу - не плачь никогда. Ты же можешь быть чуточку сильнее.
Я соглашусь, хоть и отрицал, но именно у тебя, у тебя, из всех миллиардов, будет так, как в книгах Пелевина. Ты заплакала, к сожалению от моей агрессии и мата, я сорвал с глаз эту плеву, Ты чересчур смешно заставляла есть меня 5-листный клевер, загадывать желание и толкала на траву влево. А в июне, в 2 ночи я зарезал свои чувства, воспоминания, я стал просто деревом, Хотя нет, я хуже. Деревья же чувствуют, когда их тыкают ножом. А эти дыры в душе я залил клеем. Я надеюсь, что другой кавалер не заставит проронить и слезинки, Но он никогда, слышишь никогда, не заменит тебе вторую половинку в виде моего тёплого слова или глупого вопроса
