Художник Михаил Рогинский — одна из главных фигур в истории русской живописи второй половины ХХ века. Творчество Рогинского, остававшееся за рамками существовавших на тот момент направлений, оказало большое влияние не только на коллег, входивших в ближний дружеский круг мастера, но и на художников, которые будут работать намного позже. Работы Рогинского, лишенные идеологического пафоса и наполненные личным отношением к изображаемому предмету, показывают альтернативный доктрине социалистического реализма вариант развития живописного метода в советском послевоенном искусстве. Вне зависимости от места жительства художника, в Москве или в Париже (Рогинский эмигрировал в 1978 году), «среда обитания» человека в его работах оставалась неизменной: повседневная жизнь и аскетичный уклад советского человека, наполненный вещами, отмеченными следами долгого бытования, сделавшими их похожими на своих хозяев.
В конце 1980-х в творчестве Рогинского появляются многочисленные работы, написанные на плотном, техническом гофрокартоне. В условиях тяжелых финансовых обстоятельств, в которых находился художник, это был доступный материал для быстрого воплощения идеи. Работа из цикла «Мебельные формы», о которой в новым выпуске «Пока все дома у Антона» рассказывает Андрей Ерофеев, может служить воплощением идей советского поп-арта, к которому Рогинского регулярно причисляли. С западным стилем советский роднит внимание к банальному, повседневному и серийному, однако в собственной трактовке через дешевые материалы, скупые, аскетичные цвета и нарочитую небрежность исполнения
00:00 — о новом маршруте
00:47 — о плохой советской вещи
01:12 — о наследии
02:26 — о бытовой реальности
04:39 — о фрагментарности
06:12 — о сочетании макета и живописи
06:20 — о художественном сообществе
07:22 — о творческой паузе
08:03 — о возвращении к теме быта
09:32 — о форме бытовой вещи
10:39 — о советском интерьере
12:01 — о новой эстетической форме
12:42 — о народной живописи
14:04 — о периодах
16:52 — о материале
18:05 — об испорченности
18:59 — об эстетическом перевороте
20:27 — о дружбе
