Консерватор и русский националист Александр III искренне ненавидел войны и удерживал от них не только Россию, но и другие государства. При нем было гораздо меньше смертных казней, чем при либеральном царе-освободителе Александре II, чуть было не подписавшем „конституцию“. Революционный террор сошел на нет, индустриализация рванула вверх. И тем не менее в памяти этот период остался как „годы дальние, глухие“, когда „в сердцах царили сон и мгла“, а после Александра III стабильность стала разрушаться практически сразу же. Сперва городская, а потом и деревенская Россия стала политически пробуждаться и выходить из повиновения самодержавной власти. Наступила пора войн, за которыми следовали революции.
Почему «державная недвижимость» Александра III оказалась исторически такой непрочной? Какие процессы в этот период продолжали нарастать и подтачивать самодержавные устои, чтобы при следующем правителе — Николае II — вырваться наружу и опрокинуть многовековую российскую монархию?
На эти и другие вопросы отвечает историк Даниил Коцюбинский.
