«Я не виноват, Вера Николаевна, что богу было угодно послать мне, как громадное счастье,
любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика. Ни наука, ни
философия, ни забота о будущем счастье людей -- для меня вся жизнь заключается только в Вас.
Я теперь чувствую, что каким-то неудобным клином врезался в Вашу жизнь. Если можете,
простите меня за это. Сегодня я уезжаю и никогда не вернусь, и ничто Вам обо мне не напомнит.
Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя -- это не
болезнь, не маниакальная идея -- это любовь, которою богу было угодно за что-то меня
вознаградить.
Пусть я был смешон в Ваших глазах и в глазах Вашего брата, Николая Николаевича. Уходя,
я в восторге говорю: «Да святится имя Твое».
Восемь лет тому назад я увидел вас в цирке в ложе, и тогда же в первую секунду я сказал
себе: я ее люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее. нет ничего лучше, нет ни
зверя, ни растения. ни звезды. ни человека прекраснее Вас и нежнее. В Вас как будто бы
воплотилась вся красота земли...
Подумайте, что мне нужно было делать? Убежать в другой город? Все равно сердце было
всегда около Вас, у Ваших ног, каждое мгновение дня заполнено Вами, мыслью о Вас, мечтами о
Вас... сладким бредом. Я очень стыжусь и мысленно краснею за мой дурацкий браслет, -- ну, что
же? -- ошибка. Воображаю, какое он впечатление произвел на Ваших гостей.
Через десять минут я уеду, я успею только наклеить марку и опустить письмо в почтовый
ящик, чтобы не поручать этого никому другому. Вы это письмо сожгите. Я вот сейчас затопил
печку и сжигаю все самое дорогое, что было у меня в жизни: ваш платок, который, я признаюсь,
украл. Вы его забыли на стуле на балу в Благородном собрании. Вашу записку, -- о, как я ее
целовал, -- ею Вы запретили мне писать Вам. Программу художественной выставки, которую Вы
однажды держали в руке и потом забыли на стуле при выходе... Конечно. Я все отрезал, но все-
таки думаю и даже уверен, что Вы обо мне вспомните. Если Вы обо мне вспомните, то... я знаю,
что Вы очень музыкальны, я Вас видел чаще всего на бетховенских квартетах, -- так вот, если Вы
обо мне вспомните, то сыграйте или прикажите сыграть сонату D-dur №2, op.2.
Я знаю, как мне кончить письмо. От глубины души благодарю Вас за то, что Вы были моей
единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью. Дай бог Вам
счастья, и пусть ничто временное и житейское не тревожит Вашу прекрасную душу. Целую
Ваши руки. Г.С.Ж»
Играет Даниэль Баренбойм
Beethoven. Sonata para piano n.º 2 en La Mayor, Opus 2 n.º 2 - II. Largo appassionato
"Гранатовый браслет" А.И.Куприна Письмо Желткова:
