Закон о профилактике семейно-бытового насилия вводит понятие психологического насилия. Зачем это нужно и чем это грозит обществу? Борцы с домашним насилием сами признают, что физического насилия в семьях не так уж и много: «Только 5% из всех случаев домашнего насилия сопровождаются легкими ранениями. И только в 1–2% есть серьезные травмы. А убийствами домашнее насилие кончается в ничтожном количестве случаев».
Закрепление «психологического насилия» позволяет раздуть масштаб домашнего насилия в десятки и сотни раз. Ведь таким насилием предлагается считать любой вред психологическому состоянию — от обиды и снижения самооценки до нарушения сна, памяти и т.д. Установить, что вред нанесен действиями или высказываниями домочадцев зачастую невозможно даже с помощью специалистов.
Споры как потратить семейный бюджета можно трактовать как «контроль над семейными финансами», а замечания родителей в отношении внешнего вида детей легко истолковать как «критику» и даже «диктовку, что носить жертве или как делать прическу».
Родители утратят право устанавливать своим детям режим дня и вообще воспитывать, ведь это сопряжено с психологическим насилием над их личностью. Попытки оторвать ребенка от электронных гаджетов или компьютера могут быть квалифицированы аналогично.
Человек, которому удалось избежать обвинения в психологическом насилии по отношению к окружающим, сам выглядит как забитое и униженное существо: он тихо говорит (иначе его поведение можно признать угрожающим), никогда не возражает (иначе решат, что он недоброжелателен), не смотрит в глаза собеседнику (иначе скажут, что он сексуально домогается или выражает агрессию). Это типично рабское поведение.
